Мы жили в Большом Каретном переулке в квартире у моего друга в течение полутора лет такой коммуной, пять человек или шесть нас было, которые были всегда и были приблудные, так сказать. Ну вот, с… иных уж нет, как говорят, а те далече, но вот из тех, кого уж нет — это Шукшин Вася, он ещё только начинал снимать тогда "Живёт такой парень" и хотел чтобы я пробовался у него. Но он раньше уже обещал Куравлёву, я очень рад, что Лёня сыграл. Но не пришлось мне встретиться с Шукшиным, хотя он хотел, чтобы я играл у него в Разине, если бы он его делал, вот. А мы прожили там, вот его больше нет Васи, так, и, значит, ещё нету хозяина этой квартиры Лёвы Кочаряна, который тоже так он жил жарко и так и сгорел он… в одну минуту как-то, быстро и — нету их. А среди ныне здравствующих и тех, которые творят и работают, вот Тарковский Андрей, тоже он прожил о нами, он тогда ещё только думал про Рублёва. Это было очень давно до… всё ра… всё-таки это оч… самое запо… запомнившиеся мне в жизни моей время. Вот. Мы растерялись все разбрелись и редко-редко видимся. Я узнаю через людей про Андрея Тарковского, про Артура Макарова, который бросил Москву и живёт в деревне, занимается рыбнадзором. Как-то все разбрелись, но всё равно я убеждён, что каждый из нас это время отметил, помнит его и из него черпает. И многое, многое, что я вижу в картинах Андрея, я знаю, что это из наших времён. Я знаю, что можно было сказать только полфразы и мы друг друга понимали в одну секунду где бы мы не были, где бы мы не находились, по жесту, по движению глаз. Вот такая была притирка друг к другу.

Заметно, что живого Тарковского сказано не меньше, чем об ушедших Кочаряне и Шукшине. А также, что упоминаются исключительно кинематографисты.
Подозреваю, что этот монолог всё-таки имеет земную подоплёку...