![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Шаламов, Таганка, Высоцкий
Спасибо ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
vsevolod_kovtun: в нашей копилочке по теме "Высоцкий и его современники" прибавление:
Интересно: жизнеподобие в театре не любил, а сюжет его пьесы как раз к нему и располагает. Хотя, может, ошибаюсь. Да и чего с критика взять: пьесы-то не для него - для режиссера пишутся. :)
vsevolod_kovtun: в нашей копилочке по теме "Высоцкий и его современники" прибавление: Ирина Сиротинская. "Мой друг Варлам Шаламов" (http://shalamov.ru/memory/37/1.html):
"Мы познакомились с Варламом Тихоновичем как раз тогда, когда я переживала увлечение театром Любимова. Прошло много лет, но и сейчас я не помню более яркого театрального впечатления своего, чем спектакль "Добрый человек из Сезуана".
Звенящий голос Славиной.
Варлам Тихонович скептически отнесся к моему увлечению. На его фотографии, подаренной мне тогда, в 1966 году, надпись: "Ирине Павловне с искренней симпатией и советом забыть театр на Таганке".
Но, подчиняясь моему желанию, он стал ходить в этот театр. И с каждым разом — все охотнее. "Павшие и живые", "Пугачев". После "Жизни Галилея" с Высоцким он сказал: "Давай напишем пьесу для этого театра". От соавторства я, конечно, отказалась, а к пьесам его интерес возобновился. Он стал делать наброски к пьесе "Вечерние беседы". Сюжет ее незатейлив: в тюремной камере встречаются все русские писатели, нобелевские лауреаты: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын. Их гоняют на пилку дров, они выносят парашу. А вечерами они беседуют».
"Не любил он МХАТ, все это жизнеподобие на сцене — сверчки, чаепития и т. п. Театр есть театр. Театром он должен быть. И четвертой стены у него нет. О Мейерхольде, Вахтангове, Таирове говорил всегда с увлечением".
"Мы познакомились с Варламом Тихоновичем как раз тогда, когда я переживала увлечение театром Любимова. Прошло много лет, но и сейчас я не помню более яркого театрального впечатления своего, чем спектакль "Добрый человек из Сезуана".
Плохой конец заранее отброшен,
Он должен,
должен,
должен быть хорошим!
Он должен,
должен,
должен быть хорошим!
Звенящий голос Славиной.
Варлам Тихонович скептически отнесся к моему увлечению. На его фотографии, подаренной мне тогда, в 1966 году, надпись: "Ирине Павловне с искренней симпатией и советом забыть театр на Таганке".
– Это все было, — говорил он мне, — Мейерхольд. Только забыто сейчас.
Но, подчиняясь моему желанию, он стал ходить в этот театр. И с каждым разом — все охотнее. "Павшие и живые", "Пугачев". После "Жизни Галилея" с Высоцким он сказал: "Давай напишем пьесу для этого театра". От соавторства я, конечно, отказалась, а к пьесам его интерес возобновился. Он стал делать наброски к пьесе "Вечерние беседы". Сюжет ее незатейлив: в тюремной камере встречаются все русские писатели, нобелевские лауреаты: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын. Их гоняют на пилку дров, они выносят парашу. А вечерами они беседуют».
"Не любил он МХАТ, все это жизнеподобие на сцене — сверчки, чаепития и т. п. Театр есть театр. Театром он должен быть. И четвертой стены у него нет. О Мейерхольде, Вахтангове, Таирове говорил всегда с увлечением".
Интересно: жизнеподобие в театре не любил, а сюжет его пьесы как раз к нему и располагает. Хотя, может, ошибаюсь. Да и чего с критика взять: пьесы-то не для него - для режиссера пишутся. :)
no subject
В стихотворении услышанном – воспринимается тысячная часть достоинств стихотворения. Недостаток чувства, мыслей скрывается за звуковой погремушкой.
То есть, по его мнению, даже читать стихи вслух не стОит, а не то, что петь!
Или вот ещё откровенное: прозой для Новеллы Матвеевой служат ее песни.
Понимаю так: песни - не совсем поэзия, но раз уж нельзя отмахнуться от этой части творчества (в случае Матвеевой это безусловно так), то "разжалуем" её до прозы и тем сохраним...
(no subject)