![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
about_vvЛюбят наши высоцковеды искать у Высоцкого переклички, ох любят! :) Как будто эта тема им медом намазана. Я, впрочем, подозреваю, что дело совсем в другом. Верней, не подозреваю, а на это намекают особенности, повторяющиеся в большинстве статей про переклички у ВВ. Но давайте пока накопим конкретные впечатления, а там настанет черед и предположений-обобщений.
В прошлогоднем воронежском сборнике (“Владимир Высоцкий: исследования и материалы. 2011-2012”. – Воронеж, 2012; в сети – здесь) есть статья Л.Кихней о перекличках в “Охоте на волков”.
В статье две части. Нас будет интересовать в основном вторая, практическая, в которой автор пишет о песне Высоцкого. Но и в первой, теоретической есть чему подивиться.
В ней прежде всего удивляет жуткое многословие. Статье предпослан эпиграф: “Область совпадений столь же широка, сколь и область заимствований...”. В нём и заключен весь смысл первой части статьи: в литературных произведениях встречаются совпадения и заимствования. На всякий случай можно еще добавить и так, впрочем, очевидное: совпадение – это когда сходство случайно, заимствование – неслучайное сходство, осознанная или неосознанная ориентация автора на текст-предшественник. Причины заимствований очевидны. Причины совпадений тоже: обращаются люди к одной и той же теме, пишут о сходных ситуациях, вызывающих у них сходную реакцию, имеют похожий жизненный опыт, – потому и облекают в похожие слова, образы свои мысли и эмоции. Вот смысл теоретической части статьи. Всё остальное в ней – надувание щек, пустое словоговорение.
Вот, например, автор описывает методику изучения совпадений, перекличек с текстами-предшественниками. Сперва – кто бы мог подумать! – совпадения/переклички в литературном произведении надо найти, затем установить текст-источник заимствования из нескольких возможных, далее – классифицировать заимствование (что это: цитата или аллюзия, или парафраз и т.д.) и наконец выявить функции чужого слова в данном тексте.
Тут возникает целый ворох вопросов, и прежде всего: помнит ли автор, что методика – это совокупность эффективных приемов, позволяющих успешно выполнять какую-либо работу? То есть методика отвечает на вопрос “как?”, она не декларирует, какой результат надо достичь, а объясняет, как это сделать. Как найти-расслышать в тексте чужое слово? Как разграничить случайные совпадения и заимствования? – вот два главных вопроса, которые стоят перед тем, кто изучает переклички. На них прежде всего должна отвечать методика изучения перекличек. А если ответов нет, нет и методики, а есть одно сплошное надувательство.
(На всякий случай – если автор статьи не знает или случайно забыла: выявление функций исследуемого фрагмента в тексте – один из способов, дающих возможность предположить, является ли этот фрагмент заимствованным. Так что, вопреки предлагаемой ею “методике”, этот шаг должен быть не заключительным, а ПЕРВЫМ).
Или вот это лихое заявление:
Каким там неколебимым! Факт знакомства ВВ с тем или иным произведением вообще ничего не доказывает, кроме того, что он его читал. Заимствовать он мог и из другого источника. Случайное совпадение со знакомым автору произведением весьма вероятно, во всяком случае, у нас нет никаких оснований исключать из рассмотрения этот вариант
Есть в теоретической части статьи Л.Кихней и сущие глупости вроде этой:
Очевидно, что в песне о Вещем Олеге Высоцкий ориентировался на пушкинский текст, но это вовсе не означает, что он опирался также на Карамзина и летопись. Если мы обнаружим в тексте песни Высоцкого специфические черты карамзинского и летописного текстов, отсутствующие у Пушкина, только тогда можно – нет, не утверждать, а только ставить вопрос о том, что и они могут быть источниками для текста Высоцкого. Автор статьи это прекрасно понимает, так как в подтверждение своего заявления о множественности источников песни Высоцкого дает такую цитату:
Ну и где в этой цитате специфические детали, отсутствующие у Пушкина и присутствующие у Высоцкого? Ах нету? Тогда при чем к песне Высоцкого Карамзин с летописью?
Резюмирует это мутномыслие фраза в результирующей части статьи :
Ну и ничего ж себе! Получается, как только прикоснулся автор к архетипу – так сразу позаимствовал и от всех авторов/произведений, которые обращались к этому архетипу до него. А иначе при чем здесь фраза про его распоряжение? Хотя, может, автор статьи пыталась сказать, что, будучи создано, произведение попадает в общий литературный, культурный контекст и тем или иным образом соотносится с ним, с традицией, независимо от того, ориентировался автор на нее или нет? Если так, то всё равно нет никакой связи между обращением к архетипическому и “в его распоряжении оказывается вся парадигма...”. Последнее – пустая, ничего не значащая фраза.
В прошлогоднем воронежском сборнике (“Владимир Высоцкий: исследования и материалы. 2011-2012”. – Воронеж, 2012; в сети – здесь) есть статья Л.Кихней о перекличках в “Охоте на волков”.
В статье две части. Нас будет интересовать в основном вторая, практическая, в которой автор пишет о песне Высоцкого. Но и в первой, теоретической есть чему подивиться.
В ней прежде всего удивляет жуткое многословие. Статье предпослан эпиграф: “Область совпадений столь же широка, сколь и область заимствований...”. В нём и заключен весь смысл первой части статьи: в литературных произведениях встречаются совпадения и заимствования. На всякий случай можно еще добавить и так, впрочем, очевидное: совпадение – это когда сходство случайно, заимствование – неслучайное сходство, осознанная или неосознанная ориентация автора на текст-предшественник. Причины заимствований очевидны. Причины совпадений тоже: обращаются люди к одной и той же теме, пишут о сходных ситуациях, вызывающих у них сходную реакцию, имеют похожий жизненный опыт, – потому и облекают в похожие слова, образы свои мысли и эмоции. Вот смысл теоретической части статьи. Всё остальное в ней – надувание щек, пустое словоговорение.
Вот, например, автор описывает методику изучения совпадений, перекличек с текстами-предшественниками. Сперва – кто бы мог подумать! – совпадения/переклички в литературном произведении надо найти, затем установить текст-источник заимствования из нескольких возможных, далее – классифицировать заимствование (что это: цитата или аллюзия, или парафраз и т.д.) и наконец выявить функции чужого слова в данном тексте.
Тут возникает целый ворох вопросов, и прежде всего: помнит ли автор, что методика – это совокупность эффективных приемов, позволяющих успешно выполнять какую-либо работу? То есть методика отвечает на вопрос “как?”, она не декларирует, какой результат надо достичь, а объясняет, как это сделать. Как найти-расслышать в тексте чужое слово? Как разграничить случайные совпадения и заимствования? – вот два главных вопроса, которые стоят перед тем, кто изучает переклички. На них прежде всего должна отвечать методика изучения перекличек. А если ответов нет, нет и методики, а есть одно сплошное надувательство.
(На всякий случай – если автор статьи не знает или случайно забыла: выявление функций исследуемого фрагмента в тексте – один из способов, дающих возможность предположить, является ли этот фрагмент заимствованным. Так что, вопреки предлагаемой ею “методике”, этот шаг должен быть не заключительным, а ПЕРВЫМ).
Или вот это лихое заявление:
“Неколебимым доказательством заимствования служит факт знакомства ВВ с текстом-источником” (с. 11).
Каким там неколебимым! Факт знакомства ВВ с тем или иным произведением вообще ничего не доказывает, кроме того, что он его читал. Заимствовать он мог и из другого источника. Случайное совпадение со знакомым автору произведением весьма вероятно, во всяком случае, у нас нет никаких оснований исключать из рассмотрения этот вариант
Есть в теоретической части статьи Л.Кихней и сущие глупости вроде этой:
“... одного конкретного источника авторской рецепции [заимствования. – Л.Т.] может и не быть, поскольку он зачастую опосредован вторым, второй – третьим источником и т.д. Так, например, источником "Песни о Вещем Олеге" ВВ является одноименная "Песня" А.С. Пушкина. Пушкин же переложил эпизод, описанный в "Истории Государства Российского" Н.М.Карамзина, который, в свою очередь, опирался на летописные источники” (с. 12).
Очевидно, что в песне о Вещем Олеге Высоцкий ориентировался на пушкинский текст, но это вовсе не означает, что он опирался также на Карамзина и летопись. Если мы обнаружим в тексте песни Высоцкого специфические черты карамзинского и летописного текстов, отсутствующие у Пушкина, только тогда можно – нет, не утверждать, а только ставить вопрос о том, что и они могут быть источниками для текста Высоцкого. Автор статьи это прекрасно понимает, так как в подтверждение своего заявления о множественности источников песни Высоцкого дает такую цитату:
“Примечательно, что Карамзин цитирует летописное предание: «…смерть его <Олега – Л.К.> казалась потомству чудесною "Волхвы, – так говорит летописец, – предсказали князю, что ему суждено умереть от любимого коня своего. С того времени он не хотел ездить на нем. Прошло четыре года: в осень пятого вспомнил Олег о предсказании и, слыша, что конь давно умер, посмеялся над волхвами; захотел видеть его кости; стал ногою на череп и сказал: его ли мне бояться? Но в черепе таилась змея: она ужалила князя, и герой скончался…"” (с. 12).
Ну и где в этой цитате специфические детали, отсутствующие у Пушкина и присутствующие у Высоцкого? Ах нету? Тогда при чем к песне Высоцкого Карамзин с летописью?
Резюмирует это мутномыслие фраза в результирующей части статьи :
“... ВВ, подключаясь к какому-то архетипическому коду (мотиву или сюжету) оказывается "обречен" на интертекстуальные переклички. В его распоряжении оказывается вся парадигма использования данного сюжета в предшествующей культуре, которая вне зависимости от его механизма памяти уже состоит в контекстуальных связях с наличным текстом” (с. 28).
Ну и ничего ж себе! Получается, как только прикоснулся автор к архетипу – так сразу позаимствовал и от всех авторов/произведений, которые обращались к этому архетипу до него. А иначе при чем здесь фраза про его распоряжение? Хотя, может, автор статьи пыталась сказать, что, будучи создано, произведение попадает в общий литературный, культурный контекст и тем или иным образом соотносится с ним, с традицией, независимо от того, ориентировался автор на нее или нет? Если так, то всё равно нет никакой связи между обращением к архетипическому и “в его распоряжении оказывается вся парадигма...”. Последнее – пустая, ничего не значащая фраза.
(Далi буде)
