Охота к интертекстам (о статье Л.Кихней про “Охоту на волков”) II

[about_vv]

* * *

Но обратимся к той части статьи, которая об “Охоте” Высоцкого. В ней упоминается и цитируется список самых известных произведений русской и зарубежной литературы, связанных с мотивом охоты на волка. Автор статьи выделяет две основные линии разработки темы: романтическую (идущую от “Смерти волка” де Виньи) и тоталитарную, которая активно развивается во времена общественных гонений на инакомыслие (стихи Есенина, Мандельштама, Ахматовой, Пастернака, Тарковского, Бродского).

Анализ всех этих текстов привел автора статьи к выводу, что в основе мотива волка лежат смыслы изгойства, преследования, безнадежной борьбы с гонителями – собаками и /или людьми. Развязка сюжета одинакова: волки обречены на гибель. Но в романтическом варианте волк – герой, который гибнет в неравной схватке, а в тоталитарном – загнанная жертва, которая смирилась со своей участью (с. 22-23).

Причину того, что именно волк, а не другое животное (олень, медведь), стало главным героем этого сюжета, автор статьи видит в том, что в славянской культуре общим признаком различных вариантов образа волка является чуждость, чужеродность (инородность) (с. 23).

После этого следует переход собственно к тексту песни Высоцкого. И начинает автор с весьма странного заявления, что “Охота на волков” –

“является завершением волчье-охотничьей темы, развертываемой в русской (и отчасти – мировой) поэзии” (с. 23).

Получается, что после Высоцкого в русской литературе к этой теме обращаться больше никто не будет. Но не станем останавливаться на этом курьезе и выяснять, какую мысль столь коряво пыталась выразить автор статьи.

Развивая мысль о завершении волчьей темы, она утверждает, что в первой части “Охоты” Высоцкого сведены

“ключевые фабульные и пространственные параметры предшествующих текстов, посвященных этой теме” (с. 23).

Затем следуют цитаты – примеры перекличек с де Виньи, Есениным, Мандельштамом, Ахматовой, Пастернаком. И вывод: эти переклички – не намеренное заимствование, а совпадение. Его причина – то, что все эти авторы обратились к одной и той же теме травли и воплотили ее в традиционном мотиве (с. 24). Именно поэтому возникают переклички “Охоты” Высоцкого и с далекими от нее текстами на ту же тему, как стихи Тарковского и Бродского (с. 25).

Но вместе с завершением темы Высоцкий предлагает и новый, неожиданный ее поворот:

“Во второй части стихотворения ВВ "нарушает традиции" – причем нарушает их двояким образом.

Во-первых, он ломает стереотипы стандартного поведения. Его волк не просто нарушает внешние запреты, он преодолевает свою собственную природу, глубоко укорененные (всосанные с молоком матери) инстинкты, диктующие ему мчатся на верную гибель, следуя навязанной извне тоталитарной воле. Т.е. его герой "выходит из повиновения"” (с. 25).

Какое там ”то есть” (= пояснение некоей мысли другими словами), если про выход из повиновения в тексте ВВ сказано прямо, именно этими же словами! Но пропускаем и этот ляп и движемся дальше.

“Во-вторых, ВВ в "Охоте на волков" выходит и из литературного "повиновения". Он нарушает сложившуюся до него традицию завершать параболический [притчевый. – Л.Т.] сюжет охоты гибелью. Высоцкий пренебрегает и романтическим (трагико-героическим) вариантом финала, но не приемлет и тоталитарной (обреченно-трагической) развязки” (с. 26).

Далее идет речь о том, что в “Охоте” Высоцкий предлагает третий путь – спасение, не чудесное, а в результате собственного поступка героя, вышедшего на новый уровень свободы.

Затем автор статьи ставит “Охоту на волков” в контекст: литературный – волчьи мотивы, и собственного творчества ВВ – борьба-преодоление. Причем это борьба внутренняя, Высоцкий показывает пути преодоления героем самого себя (с. 27). За этим совершенно верным замечанием следует загадочная фраза:

“Вот почему конкретно-бытовые реалии и культурные аллюзии имеют в его песнях равный статус” (с. 27).

Кто объяснит мне, дуре, как изображение внутренней жизни персонажа может стать причиной равнозначимости в тексте бытовых реалий и культурных перекличек?

Заключение рассуждений об “Охоте” цитирую полностью, во всём его очаровательном пустословии:

“Открытие Высоцкого заключается в том, что он, как и в свое время Оруэлл, сумел понять, что в состав сознания его современников внедрены тоталитарные стереотипы. Он сумел показать не внешнюю, а их глубоко укорененную в подсознании природу запретов: "нельзя за флажки!". Он в своих песнях показал, что можно рваться "из всех сухожилий", быть безумно храбрым, но грош цена этой храбрости, если не совершено преодоление старых заблуждений, которые всю жизнь казались нормой. А это безумно трудная задача, которую он решает в "Баньке по-черному", в "Притче о Правде и Лжи", в "Чужой колее" и в "Охоте на волков". Он действительно совершил "переворот в мозгах" и противостоял всем своим песенным творчеством "эпохе застоя". Вот почему его песни "преодоления", в том числе "Охота на волков" обладает такой суггестивной мощью, что выходит за рамки литературы. Как сказал Борис Пастернак: "И здесь кончается искусство, / А дышит почва и судьба"” (с. 27).

Ну какое же это открытие, если его раньше кто-то уже сделал? В крайнем случае можно говорить об открытии, совершенном независимо от предшественника. Однако ладно, сочтем и это за неточно сформулированную мысль. Но все равно основной смысл фразы вызывает недоумение. То, что сознанию советских людей присущи тоталитарные стереотипы, в 60-е годы было ясно множеству думающих современников Высоцкого. И если автор статьи называет это открытием ВВ, значит, она либо издевается над читателями, либо не знает, что сказать по существу. Ну нету у нее мысли, не привело ее исследование к выводу, которым можно закончить статью А заканчивать надо, вот она и нанизывает кочующие из одной статьи в другую набившие оскомину общие фразы, лишь бы создать видимость обобщения.

Такой вот интертекст. :)

На этом можно было бы и закончить, но в статье Л.Кихней есть действительно интересная вещь: в ней собраны цитаты из стихотворений разных авторов на волчью тему. Попробуем сделать то, чего почему-то не сделала автор статьи о перекличках в “Охоте”, а именно: сопоставим эти тексты с текстом Высоцкого. Не выхватим отдельные моменты, а именно сопоставим – без спешки и не только в общем, но и в деталях. Может быть, рассматривая великую “Охоту” в зеркале текстов-предшественников, мы увидим в ней что-то, ускользавшее от нашего внимания раньше?

Но прежде, в качестве антракта :), рискну предложить вниманию читателей свою небольшую давнюю статью о припеве “Охоты”.

(Далi буде)