Солоницын и Высоцкий
Jan. 7th, 2012 09:57 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
about_vvРоссийский журналист, критик Андрей Мальгин вспоминает о своей единственной встрече с Высоцким.
http://avmalgin.livejournal.com/2006/09/08/
Сейчас идет по РТР хорошая передача об актере А.Солоницыне. Это один из моих любимых актеров. Я видел его живьем один только раз. Всего, может быть, одну минуту. Но запомнил на всю жизнь.
Это было в начале 1980-го года. В то время я учился в Польше, на журфаке в Варшаве. И очень много печатался в прессе – в нашей и польской. Когда я приезжал на Родину, у меня всегда был целый список всяких известных в Польше деятелей, у которых я должен был кровь из носа взять интервью. В ту зиму я наведался к Жанне Бичевской, Алексею Козлову (тот визит потом перешел в общем-то в дружбу), еще к кому-то. Единственный, кого я не смог окучить, был Владимир Высоцкий. Телефон его то не отвечал, то там было занято, я оставлял ему записки на служебном входе в театр, даже караулил возле дома на Малой Грузинской, но все напрасно. В последний вечер перед отъездом обратно я решился на отчаянный поступок. Я нагло вошел в подъезд, спросил, дома ли Высоцкий, дед-вахтер сказал, что да, дома, и я, почему-то им не остановленный, погрузился в лифт и стал мотаться по этажам, точно не зная, где находится его квартира №81 (с номером могу сейчас уже ошибаться). Наконец квартира была найдена. Возле нее лежала не выброшенная елка. Я позвонил в дверь и в ту же секунду она открылась. Передо мной стоял Высоцкий. Между нажатием звонка и открыванием двери не прошло и секунды, все произошло одновременно, и я просто потерял дар речи.
Да, передо мной стоял Высоцкий, а в довольно просторном холле, прямо напротив входной двери, в кресле сидел Анатолий Солоницын, и в руке он держал череп. Теперь-то я понимаю, что передо мной было сразу два Гамлета, – они то ли репетировали, то ли просто что-то друг для друга изображали, не знаю. Как теперь мне кажется, немая сцена продолжалась довольно долго. После чего я залепетал что-то насчет того, что вот, мол, я журналист, хочу взять интервью для польских читателей и т.д. Тут, понятное дело, Высоцкий разразился руганью: “Совсем охуели! Домой уже приходят! Это что-то!” – и стал закрывать дверь. А я нервически стал тянуть ручку двери обратно, не давая ему ее закрыть. Ужас. Стыдно, когда вспоминаю, но все было именно так. Солоницын во время всей это безобразной сцены сидел как статуя, в его вытянутой руке был череп. Наконец, Высоцкий выскочил из квартиры и буквально спустил меня с лестницы.
Через короткое время, в начале мая, Театр на Таганке приехал на гастроли в Варшаву. Мои работодатели в газете сулили мне златые кущи, если я доберусь до Высоцкого. Я сделал попытку. С трудом выяснил, что тот остановился не в гостинице, как другие актеры, а дома у Даниэля Ольбрыхского. Тот как цепной пес не подпускал никого к Высоцкому. Выяснилось, что Высоцкий заболел, у него были сердечные приступы, которые следовали один за другим. Спектакли с его участием были отменены. Он так и уехал из Варшавы, не выйдя на сцену. А еще через пару месяцев его не стало.
Меньше чем через два года умер и Солоницын.
Теперь, когда я прожил больше, чем каждый из них, я вспоминаю ту безобразную сцену с чувством стыда. Но я понимаю, что краем глаза тогда увидел что-то невероятно важное. Что именно я увидел, я не знаю. Но забыть этого не могу. Это как что-то, увиденное в свете разряда молнии.
Сейчас идет по РТР хорошая передача об актере А.Солоницыне. Это один из моих любимых актеров. Я видел его живьем один только раз. Всего, может быть, одну минуту. Но запомнил на всю жизнь.
Это было в начале 1980-го года. В то время я учился в Польше, на журфаке в Варшаве. И очень много печатался в прессе – в нашей и польской. Когда я приезжал на Родину, у меня всегда был целый список всяких известных в Польше деятелей, у которых я должен был кровь из носа взять интервью. В ту зиму я наведался к Жанне Бичевской, Алексею Козлову (тот визит потом перешел в общем-то в дружбу), еще к кому-то. Единственный, кого я не смог окучить, был Владимир Высоцкий. Телефон его то не отвечал, то там было занято, я оставлял ему записки на служебном входе в театр, даже караулил возле дома на Малой Грузинской, но все напрасно. В последний вечер перед отъездом обратно я решился на отчаянный поступок. Я нагло вошел в подъезд, спросил, дома ли Высоцкий, дед-вахтер сказал, что да, дома, и я, почему-то им не остановленный, погрузился в лифт и стал мотаться по этажам, точно не зная, где находится его квартира №81 (с номером могу сейчас уже ошибаться). Наконец квартира была найдена. Возле нее лежала не выброшенная елка. Я позвонил в дверь и в ту же секунду она открылась. Передо мной стоял Высоцкий. Между нажатием звонка и открыванием двери не прошло и секунды, все произошло одновременно, и я просто потерял дар речи.
Да, передо мной стоял Высоцкий, а в довольно просторном холле, прямо напротив входной двери, в кресле сидел Анатолий Солоницын, и в руке он держал череп. Теперь-то я понимаю, что передо мной было сразу два Гамлета, – они то ли репетировали, то ли просто что-то друг для друга изображали, не знаю. Как теперь мне кажется, немая сцена продолжалась довольно долго. После чего я залепетал что-то насчет того, что вот, мол, я журналист, хочу взять интервью для польских читателей и т.д. Тут, понятное дело, Высоцкий разразился руганью: “Совсем охуели! Домой уже приходят! Это что-то!” – и стал закрывать дверь. А я нервически стал тянуть ручку двери обратно, не давая ему ее закрыть. Ужас. Стыдно, когда вспоминаю, но все было именно так. Солоницын во время всей это безобразной сцены сидел как статуя, в его вытянутой руке был череп. Наконец, Высоцкий выскочил из квартиры и буквально спустил меня с лестницы.
Через короткое время, в начале мая, Театр на Таганке приехал на гастроли в Варшаву. Мои работодатели в газете сулили мне златые кущи, если я доберусь до Высоцкого. Я сделал попытку. С трудом выяснил, что тот остановился не в гостинице, как другие актеры, а дома у Даниэля Ольбрыхского. Тот как цепной пес не подпускал никого к Высоцкому. Выяснилось, что Высоцкий заболел, у него были сердечные приступы, которые следовали один за другим. Спектакли с его участием были отменены. Он так и уехал из Варшавы, не выйдя на сцену. А еще через пару месяцев его не стало.
Меньше чем через два года умер и Солоницын.
Теперь, когда я прожил больше, чем каждый из них, я вспоминаю ту безобразную сцену с чувством стыда. Но я понимаю, что краем глаза тогда увидел что-то невероятно важное. Что именно я увидел, я не знаю. Но забыть этого не могу. Это как что-то, увиденное в свете разряда молнии.
