![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
about_vvЯ прошляпила, а ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
krol_hydrops в обсуждении предыдущего поста (здесь) обратил внимание еще на одну несообразность в рассуждениях Е.Климаковой. О происхождении слова “волк” она вспоминает в связи с тем, как Высоцкий описывает в “Охоте” преодоление преграды:
Автор ссылается на статью “Волк” в энциклопедии “Мифы народов мира” (в сети, например, здесь), а затем продолжает:
Мифы мифами, но наш интерес в данном случае – не они, а текст Высоцкого. Подходит ли свойственное мифам объединение противоположных смыслов в образе волка к героям ВВ?
В мифологии преступление человека, превратившегося в волка, однозначно негативный мотив, у Высоцкого переступление волком привычки, традиции – мотив безусловно позитивный. Слово одно, а смыслы – разные.
Неужели не очевидна разница? – преступник переступает законы человеческого общежития, правила, позволяющие людям сосуществовать. Его переступление несет угрозу другим. А волк из “Охоты” должен переступить черту, чтобы освободиться. Его переступление не угрожает другим, а не-переступление несет угрозу ему самому. (В итоге ему не удается перейти черту – иллюзию, фантом!, – потому что он еще не осознает, что свобода – дело не внешнее, а внутреннее, но это уже другая тема).
“Преступные” нюансы образа мифологического волка не имеют никакого отношения к волку Высоцкого. Волки в “Охоте” – и герой в том числе – не только не убийцы и не преследователи, но даже и не совсем хищники, не вполне волки, и это очень важный смысл, раз его прямо называет сам герой. Я снова имею в виду челюсти:
Почему мы их не пускаем в дело? Почему не вступаем в схватку?
Почему исследователь текста этого не замечает?
Не потому ли, что иногда увлечение теориями берет верх, и исследуемый текст оказывается в положении бедного родственника?
Но прежде чем возводить этот смысл в статус ключевого, надо было проверить, одинаков ли он для мифологического волка и героя Высоцкого, действительно ли это мостик между ними. Не проверили.
Экскурс в этимологию слова “волк” был затеян не в интересах анализа текста Высоцкого, а в стремлении навязать ему еще одну связку с мифологией, неважно, существует ли она на самом деле или только в воображении автора идеи.
krol_hydrops в обсуждении предыдущего поста (здесь) обратил внимание еще на одну несообразность в рассуждениях Е.Климаковой. О происхождении слова “волк” она вспоминает в связи с тем, как Высоцкий описывает в “Охоте” преодоление преграды:“"Через запрет" герой перешагивает: "Я из повиновения вышел – // За флажки, – жажда жизни сильней!". И здесь интересно обратиться к этимологии слова волк, являющегося одним из слов общеиндоевропейского словарного состава. В древнеисландском языке vargr означает "волк-изгой", в хеттском имеется слово hurkilaš – "человек тягостного преступления"”.
Автор ссылается на статью “Волк” в энциклопедии “Мифы народов мира” (в сети, например, здесь), а затем продолжает:
“Для нас в данном случае ключевой является сема "преступление", понимаемое как "пере-ступление" через принятый закон, через границу, через разрешенное. Кроме того, на мифологическом уровне наблюдается сближение архетипа волка (с семой "пере-ступление") с архетипом воина (чрезвычайно значимым в творчестве Высоцкого и включающим сему "борьба"). Это архаическое сближение и, в некотором роде, отождествление, просматривается в древних ритуалах. Богам войны, в частности, Одину приносили в жертву волков, собак и людей, совершивших преступление (= "пере-ступление") и потому "ставших волками" <...> Представление о превращении человека в волка, выступающего одновременно в роли жертвы (изгоя, преследуемого) и хищника (убийцы, преследователя), объединяет многие мифы о волке”.
[Последние две фразы – уже почему-то без ссылки – из той же энциклопедической статьи “Волк”].
[Последние две фразы – уже почему-то без ссылки – из той же энциклопедической статьи “Волк”].
Мифы мифами, но наш интерес в данном случае – не они, а текст Высоцкого. Подходит ли свойственное мифам объединение противоположных смыслов в образе волка к героям ВВ?
В мифологии преступление человека, превратившегося в волка, однозначно негативный мотив, у Высоцкого переступление волком привычки, традиции – мотив безусловно позитивный. Слово одно, а смыслы – разные.
Неужели не очевидна разница? – преступник переступает законы человеческого общежития, правила, позволяющие людям сосуществовать. Его переступление несет угрозу другим. А волк из “Охоты” должен переступить черту, чтобы освободиться. Его переступление не угрожает другим, а не-переступление несет угрозу ему самому. (В итоге ему не удается перейти черту – иллюзию, фантом!, – потому что он еще не осознает, что свобода – дело не внешнее, а внутреннее, но это уже другая тема).
“Преступные” нюансы образа мифологического волка не имеют никакого отношения к волку Высоцкого. Волки в “Охоте” – и герой в том числе – не только не убийцы и не преследователи, но даже и не совсем хищники, не вполне волки, и это очень важный смысл, раз его прямо называет сам герой. Я снова имею в виду челюсти:
Наши ноги и челюсти быстры,
Почему же...
Почему же...
Почему мы их не пускаем в дело? Почему не вступаем в схватку?
Почему исследователь текста этого не замечает?
Не потому ли, что иногда увлечение теориями берет верх, и исследуемый текст оказывается в положении бедного родственника?
“Для нас в данном случае ключевой является сема "преступление", понимаемое как "пере-ступление" через принятый закон, через границу, через разрешенное”.
Но прежде чем возводить этот смысл в статус ключевого, надо было проверить, одинаков ли он для мифологического волка и героя Высоцкого, действительно ли это мостик между ними. Не проверили.
Экскурс в этимологию слова “волк” был затеян не в интересах анализа текста Высоцкого, а в стремлении навязать ему еще одну связку с мифологией, неважно, существует ли она на самом деле или только в воображении автора идеи.
(Далi буде)
