![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
about_vvИ на десерт – две самых веселых темы – про интертекст, по-простому, переклички, и про прямопонимание.
Во второй части статьи Шаулов задает вопрос, что же происходит в "Белом безмолвии", и ищет на него ответ весьма любопытным образом: еще активнее, чем прежде, обращается к произведениям других авторов, предшественников Высоцкого, в сходствах которых с текстом ВВ и берет ответ на заданный им себе вопрос.
Странно, не правда ли? – искать смысл текста не в нем самом, а в сравнении с другими текстами. А вдруг сходство окажется не внутренним, сущностным, а внешним, формальным? Отделить сущностное от случайного помогает система смыслов текста, но Шаулов уже окончательно покинул пределы текста ВВ и вышел на интертекстуальный простор. Вот уж где воля, страна без границ! Малина, одним словом. :)
То, что автор энергично погружает "Белое безмолвие" в традицию, вообще-то при таком заглавии – "Барочно-герметический подтекст стихотворения В.С.Высоцкого..." – закономерно. Но это рассуждая теоретически, а практически получилась бессмыслица, потому что возник замкнутый круг. Сравнивая текст ВВ с произведениями поэтов прошлого, Шаулов пытается показать близость поэтики Высоцкого литературным направлениям прежних эпох, и при помощи тех же сравнений хочет утвердить в сознании читателя собственную трактовку текста Высоцкого. Системного анализа этого текста автор статьи не дает, и до него подобный анализ не проводился, так что опереться ему не на что. Но пока текст не объяснен в его собственной системе координат, как его можно с чем-то сравнивать? Что сравнивать – невыясненный смысл?
Мало того, во многих случаях, сопоставляя "Белое безмолвие" с произведениями других авторов, Шаулов еще и совершает подмены, умолчания и пр. Выше было отмечено, как необоснованное сравнение с традицией подменило фактическое наполнение пустоты белого безмолвия (путники, птицы) обратным мотивом, приписав тексту Высоцкого мотив пустеющего пространства, процесс исчезновения, иссякания, тогда как на самом деле всё наоборот. Вот еще пример манипуляций с перекличками.
Мы уже разбирали фразу
А теперь глянем в сноску. В ней предлагается сравнить тишину и безмолвие текста Высоцкого с началом поэмы Ф.Глинки "Карелия": "Пуста в Кареле сторона, / Безмолвны Севера поляны; / В тиши ночной <...>". На этом цитата в статье обрывается, а мы, как уже делали раньше, дочитаем фрагмент до конца, авось чего интересного найдем. И точно, находим:
Таков целиком начальный эпизод этого северного пейзажа. Ну и на что намекал Шаулов, предлагая сравнить ночную тишь, оживляемую плеском рыбы и криками чаек, у Глинки с "тишиной и безмолвием" текста Высоцкого (в другом месте автор статьи прямо заявляет: "абсолютная тишина (даже чайки – бесшумны, «как молнии»)")? Или раз поэт сказал "тишь ночная", так плеск и крики живности уже и не звуки? Или что выдергивание нужных отрывков из контекста, меняющее их смысл, – прием, допустимый в научной работе? Или что нафиг контекст и точность: берем нужное, остальное выбрасываем за ненадобностью, а для читателя делаем вид, что ненужного и вовсе не было – авось поверит и не проверит? Кстати, многие коллеги Шаулова так и делают: верят ему на слово, цитируют его утверждения как доказанные, строят на них собственные рассуждения и – попадают впросак.
В дебрях интертекста
Во второй части статьи Шаулов задает вопрос, что же происходит в "Белом безмолвии", и ищет на него ответ весьма любопытным образом: еще активнее, чем прежде, обращается к произведениям других авторов, предшественников Высоцкого, в сходствах которых с текстом ВВ и берет ответ на заданный им себе вопрос.
Странно, не правда ли? – искать смысл текста не в нем самом, а в сравнении с другими текстами. А вдруг сходство окажется не внутренним, сущностным, а внешним, формальным? Отделить сущностное от случайного помогает система смыслов текста, но Шаулов уже окончательно покинул пределы текста ВВ и вышел на интертекстуальный простор. Вот уж где воля, страна без границ! Малина, одним словом. :)
* * *
Про мертвую тишину, торжествующую тоску и ненасытных шакалов
Про мертвую тишину, торжествующую тоску и ненасытных шакалов
То, что автор энергично погружает "Белое безмолвие" в традицию, вообще-то при таком заглавии – "Барочно-герметический подтекст стихотворения В.С.Высоцкого..." – закономерно. Но это рассуждая теоретически, а практически получилась бессмыслица, потому что возник замкнутый круг. Сравнивая текст ВВ с произведениями поэтов прошлого, Шаулов пытается показать близость поэтики Высоцкого литературным направлениям прежних эпох, и при помощи тех же сравнений хочет утвердить в сознании читателя собственную трактовку текста Высоцкого. Системного анализа этого текста автор статьи не дает, и до него подобный анализ не проводился, так что опереться ему не на что. Но пока текст не объяснен в его собственной системе координат, как его можно с чем-то сравнивать? Что сравнивать – невыясненный смысл?
Мало того, во многих случаях, сопоставляя "Белое безмолвие" с произведениями других авторов, Шаулов еще и совершает подмены, умолчания и пр. Выше было отмечено, как необоснованное сравнение с традицией подменило фактическое наполнение пустоты белого безмолвия (путники, птицы) обратным мотивом, приписав тексту Высоцкого мотив пустеющего пространства, процесс исчезновения, иссякания, тогда как на самом деле всё наоборот. Вот еще пример манипуляций с перекличками.
Мы уже разбирали фразу
"самая главная характеристика места – акустическая – тишина, безмолвие [74], вынесенное и в заголовок".
А теперь глянем в сноску. В ней предлагается сравнить тишину и безмолвие текста Высоцкого с началом поэмы Ф.Глинки "Карелия": "Пуста в Кареле сторона, / Безмолвны Севера поляны; / В тиши ночной <...>". На этом цитата в статье обрывается, а мы, как уже делали раньше, дочитаем фрагмент до конца, авось чего интересного найдем. И точно, находим:
Пуста в Кареле сторона,
Безмолвны Севера поляны;
В тиши ночной, как великаны,
Восстав озер своих со дна,
В выси рисуются обломки -
Чуть уцелевшие потомки
Былых, первоначальных гор.
Но редко человека взор
Скользит, заходит в их изгибы.
Одни, встревожась, плещут рыбы,
Иль крики чаек на водах
Пустынный отзыв оживляют.
Безмолвны Севера поляны;
В тиши ночной, как великаны,
Восстав озер своих со дна,
В выси рисуются обломки -
Чуть уцелевшие потомки
Былых, первоначальных гор.
Но редко человека взор
Скользит, заходит в их изгибы.
Одни, встревожась, плещут рыбы,
Иль крики чаек на водах
Пустынный отзыв оживляют.
Таков целиком начальный эпизод этого северного пейзажа. Ну и на что намекал Шаулов, предлагая сравнить ночную тишь, оживляемую плеском рыбы и криками чаек, у Глинки с "тишиной и безмолвием" текста Высоцкого (в другом месте автор статьи прямо заявляет: "абсолютная тишина (даже чайки – бесшумны, «как молнии»)")? Или раз поэт сказал "тишь ночная", так плеск и крики живности уже и не звуки? Или что выдергивание нужных отрывков из контекста, меняющее их смысл, – прием, допустимый в научной работе? Или что нафиг контекст и точность: берем нужное, остальное выбрасываем за ненадобностью, а для читателя делаем вид, что ненужного и вовсе не было – авось поверит и не проверит? Кстати, многие коллеги Шаулова так и делают: верят ему на слово, цитируют его утверждения как доказанные, строят на них собственные рассуждения и – попадают впросак.
(Далi буде)
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2014-03-26 07:49 pm (UTC)no subject
Date: 2014-03-26 07:58 pm (UTC)Только почему "рискнул"? Комментарии - без ограничений, тем более друзьям полная воля. :)
Заметки уже закончила, так что продолжаем. :)
no subject
Date: 2014-03-26 08:51 pm (UTC)no subject
Date: 2014-03-27 03:11 am (UTC)Спасибо за поддержку, душевное сочувствие очень помогает.