Статья о песне "Мы вращаем Землю"

[about_vv]

Игорь Збриж

Людмила Томенчук

“МЫ ВРАЩАЕМ ЗЕМЛЮ”

Заметки о песне Высоцкого

В основе сюжета “Мы вращаем Землю” (в дальнейшем для краткости – МВЗ) лежит фантастический мотив. Более того, фантастический образ вынесен в заглавие – редкий случай в творчестве Высоцкого и единственный в его военном цикле. Это побуждает трактовать МВЗ исключительно в метафорическом ключе. Толкователи, например, возводят её смысл к поиску взаимосвязей физической и метафизической составляющих мироздания и их отражению в делах и думах человека-героя, объясняют космичность основной динамической линии текста влиянием мировой культурной традиции, в частности, русского фольклора [1] и древнееврейских текстов [2]. С другой стороны, в восприятии читателя/слушателя военные реалии МВЗ заслоняют богатую метафорику: мы зачастую пробуем её для себя упростить, свести к иносказательному изображению фронтового опыта. Однако в МВЗ, как и в других песнях Высоцкого, реалистические детали переплетаются, иногда трудноуловимо, с метафорическими, взаимообогащая, дополняя друг друга.

От границы мы Землю вертели назад –
Было дело, сначала.
Но обратно ее закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала.

Первый куплет представляет сказочную ситуацию, над-реальность которой обусловливается принудительным вращением Земли сначала в одну, потом в другую сторону. Фантастический элемент усиливается к концу куплета: если в начале это действие совершает коллективный герой (мы), то в конце оно оказывается под силу одному человеку. В литературе о Высоцком отмечалось, что комбат в МВЗ напоминает героя былинного эпоса, сказочного богатыря, самостоятельно выполняющего немыслимо грандиозные задачи. Однако фольклорная ассоциация не только не исчерпывает образ комбата, но далеко не самая существенная для его понимания. Здесь очень важен реальный план. Во-первых, не случайно, что, в отличие от былинного повествования, рассказ о событиях прошлого ведется так, как будто они происходят здесь и сейчас, и рассказчик принимает в них личное участие. Во-вторых, в этом эпизоде едва ли не более весомым, чем действие комбата, является само по себе сочетание “наш комбат”. Недаром во многих исполнениях Высоцкий интонационно, темпово (замедлением) его выделяет. 

Речь идёт не о воине вообще и даже не просто об “одном из нас”, а о командире. Позиция солдата зависима, его дело – выполнять приказ. И отдающий приказ человек естественно становится решающей фигурой, особенно на войне. Взор солдата, его обида за поражение, его надежда на успех и победу обращены прежде всего к своему командиру. Неудивительно, что, подобно божеству, тот приобретает в солдатском сознании волшебные, магические свойства, наделяется способностью единолично вести борьбу, вершить судьбы мира.

Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,

Ворчали старики:

   “Что ж мы? на зимние квартиры?

Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры

О русские штыки?”

(М.Лермонтов, "Бородино")

У Высоцкого и у Лермонтова командир в представлении солдата может собственным усилием изменить ход войны – вражеские мундиры изорвать, Землю в положенном направлении закрутить. Но если перевести образ в реальный прямой план, это означает: отдать приказ, повести за собой.

Комбат, закрутивший Землю на восток, – не только авторский приём, сориентированный на фольклорную традицию, но и в большей степени взгляд изнутри, психологически точный образ солдатских настроений и взаимоотношений между людьми войны, стоящими на разных ступенях войсковой иерархии.

Два пространственных образа первого куплета, которые окольцовывают его и рифмуются по смыслу – граница и Урал, – удерживают наше воображение “в границах”, в рамках, как бы не позволяя ему принять заключенную внутри куплета фантастическую сюжетную линию, как знак фантастичности сюжета в целом. Если образ вращаемого людьми земного шара предполагает взгляд из внеземного пространства, то окольцовывающая куплет пара “от...” возвращает на землю: не сюжет возвращает, который с земли никуда и не отлучался, а наше воображение, привязывая восприятие повествования к географическим реалиям, заставляя по-другому осмыслить и начало сюжета, и образ его сквозного движения.

Ясно, что граница в начале текста вполне конкретная – государственная, которую перешёл враг и от которой под его натиском началось отступление наших войск, гиперболизированной метафорой которого выступает вращение Земли назад: отступая на восток, солдатские ступни отталкиваются от земли, заставляя её по реакции вращаться с востока на запад – в направлении, обратном естественному.

Урал, от которого оттолкнулся комбат, – тоже граница. Но если госграница в данном сюжете – образ однозначный, то Уральский хребет, разделяющий страну на западную и восточную части, многозначен. Очевидный смысл этого образа – разделительный: пространство к западу от Урала было захвачено врагом, а восточные земли остались свободны, – Урал стал образом преграды для врага и ограды для нас. Но Уральский хребет еще и соединял наш фронт и тыл. Мотив единства страны, фронта и тыла не присутствует в тексте МВЗ напрямую, но подразумевается тем, что пространство песни не ограничено пространством реальных военных действий. Так с Уралом в песню входит знаменитый высоцкий мотив защищенной спины: тут не просто друг, тут вся страна защищает спины своих воюющих солдат-защитников. Именно в этом, в ощущении единства, цельности, и есть исток той силы, энергии, которую получают от Урала комбат и его солдаты.

Высоцкий создает такой контекст, что образы МВЗ исторически точно отражают реальные обстоятельства, оставаясь при этом многозначной, предельно уплотненной метафорой.

Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи,
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на востоке.

Второй куплет наглядно соединяет прямую и метафорическую линии сюжета. Первое его двустишие приемом повтора переводит сказанное ранее в плоскость непосредственного повествования: метафорическое обратно её закрутил наш комбат первого куплета повторяется во втором куплете в реалистическом варианте – нам дали приказ наступать (обратим внимание на точный повтор наш – нам, который подтверждает ключевую роль этого смысла в начальных эпизодах). Космический образ снижается, “заземляется”, уступает место прозаической констатации, документу, даже штампу: дали приказ ... отбирать... пяди <земли>. Этот внезапный прозаизм напоминает о реальных событиях войны. И хотя во втором двустишии вселенские мотивы возникают вновь, мы уже подготовлены: зрительно оставаясь элементами глобальной мистерии, космические образы теперь связываются для нас с конкретной ситуацией в конкретном боевом противостоянии. Так солнце отправилось вспять оказывается метафорой растерянности [3], недоумения, обиды, – настроений первых месяцев войны, вызванных отступлением.

* * *

Как герой-рассказчик отстоит по времени от событий сюжета? Первый куплет не даёт однозначного ответа на этот вопрос. Ключевую в этом плане фразу – было дело сначала – можно понимать двояко: либо это рассказ о событиях, недавно происшедших (отступление) и происходящих сейчас (наступление), либо весь он ретроспективен. Но мы помним, как… второго куплета предполагает смысл обращения к прошлому, далёкому настолько, что его уже могли забыть. Но ведь между временем, о котором сказано наконец-то нам дали приказ (сейчас) и событиями, о которых мы помним – началом отступления, движения солнца вспять – в реальности прошло чуть больше года. А контекст повествования многократно спрессовывает течение времени. В частности, близкое соседство эмоционального, как радостный вздох, наконец-то и последующей серии глаголов настоящего времени (не меряем, толкаем, ползём, обнимаем, тискаем, дышим и т.д.) предполагает эффект присутствия, зримую и осязаемую со-временность событий, о которых идёт речь... Так в сюжет МВЗ, привнося глубину, объём, входит сложное, составное время, события предстают перед нами с двух точек обзора: это взгляд теперешних, постаревших солдат, вспоминающих, что они испытали когда-то, рассказывающих об этом не прошедшим войну потомкам, в то время как основной блок сюжета (и взгляд героя на события) разворачивается по законам актуального настоящего – здесь и сейчас.

* * *

В тексте МВЗ есть образы и эпизоды, которые при непосредственном слушании или чтении кажутся противоречивыми. Например, начало второго периода:

И от ветра с востока пригнулись стога,
Жмётся к скалам отара.
Ось земную мы сдвинули без рычага,
Изменив направленье удара.

Ветер – символ перемен и в традиции, и у Высоцкого (кстати, обратим внимание, что ветер здесь является следствием действия человека, вторит, помогает ему. И это принципиально в мире Высоцкого: именно человек меняет ход событий, а природа поддерживает это возвращение к естественному течению жизни). Появление ветра вслед за упоминанием о переломе, долгожданном наступлении, закономерно. Между тем, этот образ, в целом позитивно окрашенный, в данном контексте несет элемент противоречивости. Это всё происходит на нашей земле, стога, скалы, отара – всё здесь наше, и ветер тоже на стороне солдат-освободителей, в едином порыве с нашими воинами. Но почему тогда стога пригнулись, почему отара жмется к скалам? Выходит, они вынуждены спасаться от “своего” ветра, несущего им долгожданное освобождение? Этот видимый конфликт смыслов побуждает искать иной расклад между его участниками: поскольку ветер точно наш (ветер с востока ... мы рвемся на запад), то овцы, по предположению исследователя, “чужие” [4]. Противоречие, однако, оказывается мнимым, и вот почему. Мотив стогов и отары, их соседство далеко не случайны: солома и овцы издавна ассоциируются с теплом человечьего жилья, очагом, уютом, домом, с нормальным, естественным укладом. С миром. Ветер же, олицетворяя контрудар, наше наступление, в данном сюжете выступает как стихия войны. Таким образом, в первом двустишии куплета разворачивается не противостояние “наш ветер” – “наши стога и отара” и уж тем более не “наш...” – “чужие...”, но антитеза “холод – тепло”, “война – мир”.

Стога на полях после жатвы – естественный атрибут осени, они вводят в сюжет ещё один мотив – сезонный. Осень не названа прямо, но вслед за визуальным элементом (стога) являет себя и отчётливым отголоском в слове “ось”, а также возникающим в финале мотивом свадьбы (в народной традиции осень была сезоном свадеб). Налицо и реальная основа для такой сезонной привязки: именно осенью 1942 года отступление на фронтах ВОВ сменилось контрнаступлением, а день начала Сталинградского сражения вошёл в историю как момент коренного перелома.

Отец одного из пишущих эти строки воевал в ту осень на Северном Кавказе – одном из главных, наряду со Сталинградом, плацдармов знаменитого контрнаступления. 19-го ноября он был свидетелем массированного артиллерийского удара с участием новеньких, собранных в сочинском депо “горных” катюш. Этих подробностей отец, как и его товарищи-пехотинцы, тогда не знал, о том, что происходило и как воспринималось в тот день, рассказывает скупо. “Небо было сплошь покрыто огнём, причины этому мы не знали, ничего подобного никогда раньше не видели, никто не понимал, что происходит, потому было особенно страшно, в голову лезли мысли о конце света...”, – такие слова я впервые услышал от отца задолго до того, как нам обоим стали известны строчки:

Не пугайтесь, когда не на месте закат:

Судный день – это сказки для старших.

Весьма вероятно, что и Высоцкий слышал похожие рассказы, зафиксировав в памяти, а затем и в песне мотив страха и невольно возникших в солдатском сознании образов, схожих с библейским апокалипсисом.

* * *

Звукопись МВЗ активно поддерживает образно-смысловую канву. Связи обнаруживаются даже в мелких деталях. Мы уже упоминали о своеобразной раме, в которую заключен текст первого куплета – между госграницей и Уральскими горами. Контекст по-разному окрашивает эти границы: первая эмоционально связана с вражеским вторжением, нашими неудачами и сопутствующими негативными ощущениями, вторая – с началом контрнаступления, с подъёмом боевого духа. Этому противопоставлению вторит и звукопись: в “границе” легко расслышать пораженческое “ниц” (падать ниц, никнуть), а в “Урале” отчётливо слышен победоносный клич “ура!”. Звуковой комплекс “от” очень заметен в песне, главным образом благодаря “от себя”, повторяющемуся в припевах. Однако множество других “от”, заметных и не очень, разбросаны по всему тексту, сообщая дополнительный акцент сквозному действию сюжета – отталкиванию-толканию.

Не менее значима и перекличка “от” с другой звуковой парой – “на”, которая обычно связывается с семантикой приближения, движения по направлению к чему-то. Конфликтный диалог “от-” с “на-” можно наблюдать на протяжении всего текста [5]. В этом плане особенно выразительны первые восемь строк:

ОТ границы мы землю вертели НАзад
было дело сНАчала
но обратно её закрутил НАш комбат
ОТтолкнувшись ногой ОТ урала.

НАконец-то НАм дали приказ НАступать
ОТбирать НАши пяди и крохи
но мы помним как солнце ОТправилось вспять
и едва не зашло НА востоке...

В первом куплете количество “от” и “на” одинаково (по 3), и это можно соотнести с его событийным рядом, в котором равное место – по два стиха – отведено ОТ-ступлению и НА-ступлению наших войск. Во втором куплете хотя и присутствуют оба мотива, господствует мотив наступления, что выражено темпорально: наступление происходит сейчас, а отступление осталось в воспоминании и упомянуто в прошедшем времени. Соответственно меняется количественное соотношение между звуковыми группами “на” и “от” (5:2), причём три из пяти “на” приходятся на первую строку, насыщая её активной, наступательной интонацией: разбросанные по тексту “на” предыдущего куплета словно мобилизуются, выстраиваются в шеренгу, а последнее “на”, в строке безударное (наступать), Высоцкий ещё и выделяет при пении, и слог становится едва ли не самым акцентированным в строке.

* * *

Специфически военных деталей в МВЗ немного, тем заметнее каждая из них. В этой группе выделяются “сменные роты”, тем более что и действие, им приписываемое, очень необычно: “Землю вращают куда захотят”. В одной сетевой дискуссии [6] предположили, что так ВВ отразил ту большую роль, которую играли сменные роты в войне. В этом образе можно увидеть и более широкий смысл – мотив возобновления жизненной силы, энергии. А неожиданное в таком контексте “куда захотят” – это не “куда вздумается”, а так у коллективного героя песни высказалось ощущение собственной мощи. Этой неистощимой, могущественной силе подвластно всё, в том числе и мгновенно изменить ход вещей, – именно в этом смысл строки "Не пугайтесь, когда не на месте закат." В образной системе МВЗ сменные роты связаны прежде всего с земным вращением и так же выражают идею непрерывности, цикличности. Возникает ощущение связи сменных рот с еще одним сквозным мотивом этого текста – приближением к земле:

Мы толкаем ее сапогами...
И коленями Землю толкаем...
Шар земной я вращаю локтями...
Землю тянем зубами за стебли...

И действительно, нужно объяснить соседство мотивов мощи, обновления с движением вниз, которое традиционно ассоциируется с ослаблением, потерей сил. Один из участников упомянутой сетевой дискуссии связал припадание к земле с усиливающимся сопротивлением врага и естественным иссяканием силы, а через этот мотив – с тактикой сменных рот, как способа поддержания и возобновления сил воюющих. Однако очевидно, что через сменные роты Высоцкий вносит в текст смысл не столько возобновления сил, сколько неиссякающей силы:

Наши сменные роты на марше.

Слово марш в связке со сменными ротами имеет, казалось бы, специфически войсковое значение: способ передвижения роты. На наш взгляд, такое понимание противоречит контексту в целом, а особенно интонации, с которой Высоцкий поёт фрагмент, начинающийся с “Просто Землю вращают куда захотят...”. Гордость, нескрываемая уверенность в своей мощи плохо сочетаются с “регистраторским” смыслом типа “роты совершают марш-бросок от пункта формирования к линии фронта”. Налицо и смысловое противоречие: как бы ни было важно грамотно провести переход, всё же не на переходе решается судьба “вращения”, не там, а в бою доказывают способность вращать куда захотят.

В слове “марш” у Высоцкого – и это всячески поддержано и голосом, и гитарой – слышна высокая, торжественная и чеканная нота, сродни тем, что присущи воплощениям других значений этого слова: маршу-музыке, маршу-параду. Их общие свойства – чёткий ритм, мощное организующее начало – как нельзя лучше сочетаются с неизбывной энергией, постоянно самоподдерживающейся победоносной силой, – всем тем, что олицетворяет мотив сменных рот. И ещё одно значение слова “марш”: команда, означающая “вперёд!”. А это и есть главное движение, проходящее через всю песню. Да и началось это движение с команды, с приказа.

Так соединением разных значений, смысловых оттенков слова, имеющих единый смысловой корень, создаётся дополнительная поддержка мотива не знающей преград силы.

Грандиозность, космичность образов, в которые воплотились перипетии реальных военных событий, тоже сообщает всей истории ощущение неиссякаемой мощи. Так же как и исполнение Высоцкого: песня у него вся заряжена энергией. Впрочем, в упомянутой сетевой дискуссии последнее было объяснено тем, что манера исполнения воплощает геройский дух, волю и порыв к победе, несмотря ни на что, а мотив приближения к земле передает то, какой ценой добывалась победа.

Толкование, прямо связывающее сменные роты и образную цепочку приближения к земле, не учитывает их разнородность, а отсюда и несравнимость. Сменные роты появляются в куплете, это единичный образ – один из штрихов рассказа о событиях войны. А мотив приближения к земле складывается в образах припевов на протяжении всего текста, это постоянная смысловая линия. Их нельзя напрямую сравнивать и связывать. “Обратной” параллелью припевному мотиву приближения к земле являются не сменные роты, а то, что в куплетах нет движения вниз.

* * *

Выше мы уже касались некоторых аспектов взаимодействия горизонтали и вертикали в образной системе этого текста. Добавим еще несколько моментов.

В общем виде вертикальные образы – преграда движению. Из вертикальных образов МВЗ: Урал, ось земная, стога, скалы, кочки, бугорки, – ни один такого смысла не несет, а Урал играет в движении важнейшую роль, став отправной точкой, толчком к восстановлению нормального порядка вещей.

Градационная цепочка вертикальных образов стога – скалы – ось земная раскрывает мощь натиска солдат, освободителей естественного хода жизни. Ветру с востока подвластно и ось земную сдвинуть. Причем этот ветер не разрушительный, о чем свидетельствует нереалистичная деталь – пригнувшиеся от ветра стога. Реальный сильный ветер не пригнет стога, как у Высоцкого, а разметает их: такой жизнеподобный образ – солома, разносимая ветром, – есть, например, в Книге Исайи [7].

Любопытный пример диалога горизонтали и вертикали в МВЗ – ось земную сдвинули ... изменив направленье удара. Грамматически причиной и следствием могут быть обе части фразы, но предыдущие строки куплета:

И от ветра с востока пригнулись стога,
Жмется к скалам отара –

показывают, что исходное действие – это изменение направления удара, а сдвиг оси – следствие. Последняя ступень градационной цепочки, ось Земли, – один из образов, поддерживающих космический масштаб сюжета.

Другой интересный момент связан с мотивом остановки Земли. “... в песне "Мы вращаем Землю" <...> остановленная земля <...>. Герои же своим продвижением на запад вращают остановленную Землю в нужном направлении ...” [8]. Но ничего подобного в песне Высоцкого нет: там Земля не остановлена, она сама замерла – на миг:

Кто-то там впереди навалился на дот,
И Земля на мгновенье застыла.

“Застыла”, “на мгновенье” – это же образ минуты молчания, скорбь Земли по погибшему! Данный смысл ясен и из самого эпизода, а еще более очевиден в присутствии другого фрагмента, явно параллельного этому, с той же темой персональной смерти:

Кто-то встал в полный рост и, отвесив поклон,
Принял пулю на вдохе,
Но на запад, на запад ползет батальон...

В общем виде вопрос звучит так: почему Земля реагирует только на одну, первую смерть и не откликается на вторую?

Вспомним еще раз самую заметную цепочку образов МВЗ – Мы толкаем ее сапогами... И коленями Землю толкаем... Шар земной я вращаю локтями... Землю тянем зубами за стебли... А.Скобелев и С.Шаулов назвали это “движением вниз” [9] и, в соответствии с традицией, истолковали как движение к смерти: “Бойцы движутся на Запад, навстречу гибели и уходят вниз, в землю” [10]. То, что в землю герои песни не уходят, ясно (то есть ни в тексте, ни в подтексте песни этот мотив не присутствует). Но и “вниз” тоже неверно. Направление движения им кажется однонаправленным – вниз, а оно составное: вниз и вперед. Не только по вертикали, но и по горизонтали. Причем вперед очевидно доминирует.

Сапогами – коленями – локтями – зубами, – это в тексте названы лишь верхние точки соприкосновения тела человека с землей в данный момент. Главное же в этом движении подразумевается: площадь соприкосновения, которая раз от раза увеличивается. “Сапогами” – то есть подошвами сапог, “коленями” – от стопы до колен, и далее, до касания земли практически всем телом.

Так по ходу песни картина все более теряет вертикальность, “огоризонталивается”. Но мотив, традиционно означающий потерю сил, а то и смерть, в данном сюжете несет иной смысл. Самое явное доказательство связи данного мотива не со смертью и убыванием, а с жизнью, – то, что каждый новый этап приближения к земле сочетается с активным, причем не одномоментным, а продолжающимся действием, процессом. И это действие не только не слабнет, но наоборот, усиливается. Тут даже и манеру исполнения Высоцким этой песни можно не вспоминать, достаточно одного текста:

Шар земной я вращаю локтями –
От себя, от себя!

Активность процесса движения, постоянно усиливающийся напор, космический масштаб происходящего, ассоциирующийся с силой, мощью, – о какой смерти в таком контексте можно говорить? Еще более странно выглядят разговоры о мотиве смерти в отношении этой цепочки образов в присутствии двух эпизодов прямо названной персональной смерти, которым столь же прямо и непосредственно противопоставлено движение коллективного героя песни, “мы” (первое противопоставление – это указание на то, что Земля застыла лишь на мгновение, а второе – неостановимость движения “мы”: Но на запад, на запад ползет батальон).

без имени, написано 21-07-2007:
<...> Далее уже ползком, “бугорки обнимая”, далее – без ног и в конце “руки, ноги на месте ли, нет ли”, поэтому траву зубами за стебли тянут. Короче, стихи о силе духа и стремлении к победе (“мы за ценой не постоим”), а не об осторожности из-за того, что “в полный рост принял пулю” [11].

Нет. Потому что:
– степень приложения сил с течением сюжета не ослабевает;
– космический масштаб происходящего, мотив, присутствующий в тексте от начала и до конца, не позволяет проникнуть в него мотиву слабости. Земля и усилия солдат – равновеликие силы.

Высоцкий не романтик, у него нет и не может быть противопоставления высокой идеи и “низкой” прозы жизни. В “Мы вращаем Землю” это выражено прямым текстом. Да, там есть и стремление к победе, и “за ценой не постоим”, но – по необходимости:

Кто-то там, впереди, навалился на дот...

А в остальных случаях – и к победе рвутся, и жизнь свою берегут:

Всем живым ощутимая польза от тел:
Как прикрытье используем павших.

В частности, и для того, чтоб было кому победу завоевывать. То, что это не о трусости, не об утере сил, надежды, ясно из начала куплета:

Здесь никто б не нашел, даже если б хотел,
Руки кверху поднявших.

И к земле припадают тоже потому, что так безопаснее. На запад ползет батальон и мы рвемся на запад – такое, на первый взгляд, несовместимое сочетание смыслов – рваться ползком? – несет в себе те же два мотива: и победить, и выжить. Это подчеркивает и тот, кто встал в полный рост ... принял пулю на вдохе. У этого второго эпизода личной смерти два главных отличия от первого. Одно мы уже упоминали: отсутствие реакции Земли. Второе с ним связано: здесь не мотивирован поступок, повлекший смерть. Там солдат навалился на дот, то есть его действие было целесообразно, необходимо во имя цели, к которой стремятся герои песни. Это была смерть во имя жизни. Потому и Земля застыла, отдавая дань подвигу. А здесь – поступок как таковой. Он мог быть продиктован отчаянием, как у героя песни “Полчаса до атаки...” [12], или чем-то иным, но в данном контексте немотивированность действия солдата, повлекшего его смерть, несет смысл без-относительности к той общей цели, которая объединила солдат-освободителей в нечеловечески мощную силу. Потому и Земля не откликнулась на его гибель.

Мотив выживания в МВЗ высвечивает и сравнение с песней “Сыновья уходят в бой”:

Кто сменит меня, кто в атаку пойдёт ...
Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я крепко обнимусь с землёй...

Это характерный для Высоцкого пример определяющего значения контекста: один и тот же образ, движение, мотив в разных текстах может наделяться противоположными смыслами. В “Мы вращаем Землю” мотив приближения к земле во всех звеньях формирующей его образной цепочки связан с последующим движением: сапогами и коленями – толкают, локтями – вращают, зубами – тянут. Это мотив жизни. А приближение к земле в “Сыновья уходят в бой” заканчивается неподвижностью. Смертью.

Мотив приближения к земле воплощает всё возрастающее стремление человека вернуть естественный ход жизни: солдаты-освободители всем телом своим толкают Землю, стремясь приблизить этот момент [13]. Этот главный для МВЗ смысл, как и смысл непрерывности, воплощен и в мотиве свадьбы из финального эпизода.

* * *

Образ свадьбы и мотив свадебного пира – сюжетный поворот, поражающий неожиданностью. Впрочем этот эффект несколько смягчится, если вспомнить, что свадьбой нередко заканчиваются хитросплетения фольклорных сюжетов, а общая связь образности МВЗ с фольклором не вызывает сомнений. Тем не менее, смысл обращения к свадебному мотиву не становится яснее от одного лишь осознания этой параллели – хотя бы потому, что в нашем сюжете нет любовной истории. Однако нельзя сказать, что мотив свадьбы совсем уж не подготовлен: в тексте дважды встречается образ, тесно с ним связанный. Это цветы, неразлучные спутники свадеб и в жизни, и в литературной традиции, и у Высоцкого (“Что за свадьба без цветов? Пьянка да и всё”, – говорит герой “Нейтральной полосы”). Они возникают прямым упоминанием во второй строке первого припева и возвращаются в образе стеблей, за которые тянут землю, в предпоследней строке песни, создавая своеобразное кольцо, замыкая на себе припевную линию. Причём если в начале цветы соседствуют с мотивом бесполезности (не меряем... понапрасну цветы теребя), то в конце они попадают в ряд образов, помогающих вращать землю/приближать победу/возвращаться к нормальному ходу вещей.

Это конечное неимоверное усилие (зубами за стебли) неспроста стоит рядом со сравнением как на свадьбе: ещё идёт война, ещё цветы используют не по их естественному назначению, но и они помогают, приближают к мирным делам, и уже отчетливо предчувствие того, что скоро их будут дарить невестам, ждущим дома.

Мотив ожидания солдатских невест явственнее звучит в других военных песнях Высоцкого. В “Полчаса до атаки...” почерк невесты дал бы солдату возможность мысленно перенестись в далекую мирную жизнь (как будто не здесь ты), хоть не надолго, хоть в воображении своем вернуться домой. Но и вражеские солдаты мечтают о том же: они выбивают пыль из дорог Украины, а грезят о возвращении по домам, где им невесты белокурые наградой будут (“Солдаты группы "Центр"”). В этих сюжетах дом и невесты – не реальное настоящее, но желанное будущее, которое одно только и даёт смысл сегодняшней борьбе и лишениям, а без него смысл этот утрачивается, как утрачен он был для бойца молодого из “Полчаса…”. Вот и в МВЗ – финальное как на свадьбе – это могучее предчувствие скорого возвращения домой, и оно подкреплено, обусловлено человеческой волей и трудом: усилием солдат, которые совершают невозможное – вращают Землю.

---

1 Скобелев А., Шаулов С. Владимир Высоцкий: мир и слово. – Воронеж, 1991. С. 107, 133.

2 Абельская Р. Образы и сюжеты Ветхого Завета в творчестве В. Высоцкого // Известия Уральского госуниверситета. 2010. № 03 (78). В сети – http://proceedings.usu.ru/?base=mag/0078%2803_$03-2010%29&xsln=showArticle.xslt&id=a23&doc=../content.jsp

3 Здесь можно вспомнить разговорные идиомы со схожим мотивом “не знаю, на каком я свете”, “всё кувырком”, “всё вверх дном”.

[4] Абельская Р. Образы и сюжеты Ветхого Завета в творчестве В. Высоцкого. См. сноску 2.

[5] Возможно, заключительным звеном этой долгой переклички “от-” и “на-” является заключительная строка последнего припева: трижды звучавшее в предыдущих припевах “от себя, от себя” меняется на “от себя, на себя”.

[6] http://ubb.kulichki.com/ubb/Forum53/HTML/001357-32.html

[7] Данную строку Высоцкого с ветхозаветным образом первой сравнила Р. Абельская в упоминавшейся выше статье “Образы и сюжеты Ветхого Завета в творчестве В. Высоцкого”. К сожалению, как это постоянно происходит при сопоставлении произведений Высоцкого с текстами-предшественниками, она заметила лишь внешнее сходство и на этом остановилась, проигнорировав существенные различия (скорее всего потому, что сравнивала фрагменты вне контекста). В итоге образам Высоцкого было приписано значение, противоречащее как другим элементам текста песни “Мы вращаем Землю”, так и общему ее смыслу.

[8] Кихней Л. Лирический субъект в поэзии Высоцкого // Владимир Высоцкий: исследования и материалы 2007-2009 гг. – Воронеж, 2009. С. 32.

[9] Скобелев А., Шаулов С. Владимир Высоцкий: мир и слово. С. 133.

[10] Там же. С. 107.

[11] http://ubb.kulichki.com/ubb/Forum53/HTML/001357-8.html

[12] Хотя вряд ли: он же принял пулю на вдохе, что ассоциируется с подъемом сил, а не упадком.

[13] Они до такой степени поглощены этим движением вперед, к цели, что не ощущают свое тело (Руки-ноги на месте ли, нет ли).

Comments

[krol-hydrops.livejournal.com]

это взгляд теперешних, постаревших солдат, вспоминающих, что они испытали когда-то, рассказывающих об этом не прошедшим войну потомкам, в то время как основной блок сюжета (и взгляд героя на события) разворачивается по законам актуального настоящего – здесь и сейчас.

А вот это не очевидно. Кажется, что в пространстве этой песни вообще ничего нет, кроме войны.
"Было дело сначала" - а что было до этого? Да ничего как будто и не было, делом начинается мироздание.

"В начале было Слово". С первых строк
Загадка. Так ли понял я намек?
Ведь я так высоко не ставлю слова,
Чтоб думать, что оно всему основа...
Я был опять, как вижу, с толку сбит:
"В начале было дело", - стих гласит.

И конца войне не видно. Может быть, осталось недолго, но для того, кто "тянет землю зубами за стебли", время тянется всё медленнее...

[about-visotsky.livejournal.com]

== Кажется, что в пространстве этой песни вообще ничего нет, кроме войны. ==

В пространстве текста песни - да, ничего, кроме войны нет. А в пространстве песни - есть. Напроимер, Высоцкий, как исполнитель. Да и ассоциативно там есть будущее мирное время. Вот самая очевидная отсылка к будущему:

Но на запад, на запад ползет батальон,
Чтобы солнце взошло на востоке.

Чтобы солнце взошло на востоке.

[krol-hydrops.livejournal.com]

А для этого необязательно, чтобы война кончалась: мы и во время неё уже вращаем Землю, куда захотим.

Могут вращать - куда захотят, а вращают - куда положено

[about-visotsky.livejournal.com]

Вообще-то "куда захотим" может нести неоднозначный смысл, мягко говоря. Особенно в предложенном Вами варианте. Кажется, Высоцкий не дает оснований понимать в эту сторону - ни контекстом данной песни, ни всем своим творчеством.

К тому же исполнение... Ведь у Высоцкого, вообще очень склонного к жанру марша, "Мы вращаем Землю" - просто марш маршевич. А в марше всё очень четкое - ритм, темп, и направленное - вперед... В таком жанровом поле понимать "куда захотят" в прямом смысле, своеволия, - противоречить контексту песни, по-моему.

Re: Могут вращать - куда захотят, а вращают - куда положе

[krol-hydrops.livejournal.com]

К счастью, "куда захотят" и "куда положено" тут совпали.

Re: Могут вращать - куда захотят, а вращают - куда положе

[about-visotsky.livejournal.com]

А может, потому Высоцкий и позволил себе эту лихую фразу, что контекст начисто отсекает "нехороший" смысл? Там ведь всё "единою болью болит" - вернуть естественный ход вещей.

[necrazyfan.livejournal.com]

=="Было дело сначала" - а что было до этого?==

Интересный поворот, но, строго говоря, вопрос так не стоит, - по той причине, что у Высоцкого здесь обыденное разговорное "бЫло <такое> дело, сначала", а не видоизменённый бытийный зачин ("было дЕло сначала"): об этом говорят и запятая в тексте и интонация в песне.

Что касается предположения о двух точках обзора, вторая из которых "послевоенная": здесь "сначала" это не обстоятельство времени ("с начала"), а начало последовательности (цепочки) событий, о которых рассказывают. За ним в рассказе обычно следует "потом". По нашему предположению, на это "потом" смотрят два взгляда; один - из "сейчас": начали наступать, наступаем и рассказываем об этом, другой - из "после всего". За последнего говорит "мы помним" - слова, которые обычно употребляются по отношению к тому, что достаточно отдалено в прошлое. Конечно, узко рассуждая, это может быть и голос из, скажем, конца войны. Но здесь уже вступает в силу авторский фактор - Высоцкий, поющий эту песню в 70-х, при том что песня не заказная, не для кино/театра и т.д.

[about-visotsky.livejournal.com]

== но для того, кто "тянет землю зубами за стебли", время тянется всё медленнее... ==

Да, кстати, а почему - всё медленнее? А как же темп песни, манера исполнения Высоцкого? Там, по-моему, ни в каком смысле нет убывания.