![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
“Заказана погода нам удачею самой…”
Dec. 27th, 2012 07:00 amЗаказана погода нам Удачею самой,
Довольно футов нам под киль обещано,
И небо поделилось с океаном синевой –
Две синевы у горизонта скрещены.
Не правда ли, морской хмельной невиданный простор
Сродни горам в безумье, буйстве, кротости:
Седые гривы волн чисты, как снег на пиках гор,
И впадины меж ними – словно пропасти!
Довольно футов нам под киль обещано,
И небо поделилось с океаном синевой –
Две синевы у горизонта скрещены.
Не правда ли, морской хмельной невиданный простор
Сродни горам в безумье, буйстве, кротости:
Седые гривы волн чисты, как снег на пиках гор,
И впадины меж ними – словно пропасти!
“И небо поделилось с океаном синевой” – смысл отражения здесь очевиден. Но вот только что я заметила в следующей строке – “Две синевы у горизонта скрещены” – смысл протяженности. Ведь “скрещены” – это значит не “сошлись”/“соединились” и т.п., как я до сих пор автоматически воспринимала. Это значит, что там, за горизонтом, за точкой встречи, эти стихии воздуха и воды продолжаются (ср. “И сабли седоков скрестились с солнечным лучом”).
( Read more... )
Tags:
- "вдоль обрыва..." (кони),
- "заказана погода нам удачею самой...",
- "пожары над страной...",
- "рвусь из сил..." (охота на волков),
- "сам виноват и слезы лью..." (колея),
- "ты уехала на короткий срок..." (бодайбо,
- -вертикаль/горизонталь,
- -вода/море,
- -горизонт,
- -граница,
- -исчисляемое/неисчислимое,
- -конечное/бесконечное,
- -небо,
- -пересечение,
- -преграда,
- -простор,
- -пространство,
- -творческая биография,
- -целое/часть,
- -целостность
Из архива Форума Высоцкого на Куличках:
http://ubb.kulichki.com/ubb/Forum53/HTML/000376-1.html
Петя, написано 25-12-2003:
<...> Если мы посмотрим на плеяду его современников (Евтушенко, Окуджава, Вознесенский, Коржавин, Рейн, Найман), все они к сорока уже не писали так, как в двадцать. Я склонен считать, что “дар юности” стал заменяться мастерством и опытом. Очевидно, осознание этого привело часть из них к смене основного акцента – от стихов к прозе и переводам.
Высоцкий в этом плане стоит особняком. Может быть, потому, что он был актер и певец, может быть, потому что он состоялся значительно позднее, – то ли из-за семьи, то ли из-за болезни, то ли в силу случайных обстоятельств. Не потому ли он стремился состояться как поэт в возрасте, когда многие сознательно или полусознательно “уходили со сцены”? Т.е. не был ли он “переростком”?
Его стихи, как мне кажется, совершенствовались с возрастом по формальному мастерству, и в этом плане он на той же тропе, что и остальные. Но в то время, как у остальных “непосредственность восприятия” (не могу дать точного определения) уходила, у ВВ она только развивалась, приходя на смену ... опять-таки не могу дать определения. Хотел написать – примитивизму, но это совсем не так.
Я не утверждаю, что я прав, но меня это интригует. <...>
Петя, написано 25-12-2003:
<...> Если мы посмотрим на плеяду его современников (Евтушенко, Окуджава, Вознесенский, Коржавин, Рейн, Найман), все они к сорока уже не писали так, как в двадцать. Я склонен считать, что “дар юности” стал заменяться мастерством и опытом. Очевидно, осознание этого привело часть из них к смене основного акцента – от стихов к прозе и переводам.
Высоцкий в этом плане стоит особняком. Может быть, потому, что он был актер и певец, может быть, потому что он состоялся значительно позднее, – то ли из-за семьи, то ли из-за болезни, то ли в силу случайных обстоятельств. Не потому ли он стремился состояться как поэт в возрасте, когда многие сознательно или полусознательно “уходили со сцены”? Т.е. не был ли он “переростком”?
Его стихи, как мне кажется, совершенствовались с возрастом по формальному мастерству, и в этом плане он на той же тропе, что и остальные. Но в то время, как у остальных “непосредственность восприятия” (не могу дать точного определения) уходила, у ВВ она только развивалась, приходя на смену ... опять-таки не могу дать определения. Хотел написать – примитивизму, но это совсем не так.
Я не утверждаю, что я прав, но меня это интригует. <...>
Из старых тем Форума Высоцкого на Куличках:
http://ubb.kulichki.com/ubb/Forum53/HTML/000327-9.html
(ссылка неактивна, файл из архива)
ПАГ, написано 28-01-2005
В исполнении Высоцкого в какой-то момент произошел качественный скачок, выразившийся в энергетике, манере, классе исполнения. Особенно это заметно при сравнении, скажем, исполнения военных песен до записи на диски, дисковых записей и исполнения на концертах после записи дисков. Когда произошел скачок?
kommentarij, написано 28-01-2005
Этот "скачок" можно приблизительно привязать к появлению песни "Банька по-белому" (1968).
(ссылка неактивна, файл из архива)
ПАГ, написано 28-01-2005
В исполнении Высоцкого в какой-то момент произошел качественный скачок, выразившийся в энергетике, манере, классе исполнения. Особенно это заметно при сравнении, скажем, исполнения военных песен до записи на диски, дисковых записей и исполнения на концертах после записи дисков. Когда произошел скачок?
kommentarij, написано 28-01-2005
Этот "скачок" можно приблизительно привязать к появлению песни "Банька по-белому" (1968).
Людмила Томенчук
Глава 8. СЧАСТЛИВЧИК, УБЕЖАВШИЙ С СУШИ...*
(Окончание)
* * *
* * *
Текст написан в 1977 году116. Высоцкий и Марина Влади были в Мексике, на острове Косумель, где М.Влади снималась в фильме. Высоцкий в это время много занимался подводным плаванием, что и было импульсом к написанию данного стихотворения.
Существуют две рукописи, относящиеся к этому тексту117*, обе – на фирменной бумаге “Бич-отеля”, расположенного на о. Косумель. На двух страницах черновика много правок. На двух страницах правленой беловой рукописи двадцать строф ВВ пронумеровал. Две заключительные записаны на полях в верхнем правом углу первой страницы и не имеют авторской нумерации. Строки второй строфы Высоцким не упорядочены. В черновике следов этих двух последних строф нет. Значит, они появились на стадии дополнения беловика.
Отсутствие нумерации этих строф, скорее всего, означает, что ВВ записал их после того, как пронумеровал строфы основного текста. На то, что первоначально текст состоял из двадцати строф, а эти две дописаны позднее, указывает и расположение 19-й (“Назад – не к горю и беде…”) и 20-й (“Похлопал по плечу трепанг…”) строф на второй странице беловика: они записаны в самом низу в две колонки, ВВ явно стремился уместить на странице весь текст.
Высоцкий делал эти записи по свежим впечатлениям от собственных подводных путешествий, отсюда обилие деталей реального погружения под воду. Этим объясняются и очевидные перепады образного напряжения, противоречия образов и мотивов в разных фрагментах текста, сюжетная невыстроенность и другие моменты, отмеченные выше. Описанные особенности текста и рукописей позволяют считать, что перед нами не столько более или менее законченное стихотворение, сколько рифмованный набросок сюжета – заметки для памяти. (Так, на мой взгляд, мотив “бытийных глубин” возник у ВВ не сразу, а уже в ходе написания текста, отсюда и противоречие начала и середины).
Поскольку вторая рукопись содержит мало авторской правки, и ВВ явно стремился уместить весь текст на двух страницах, думаю, в момент переписывания набело он полагал текст законченным. Но потом отнесся к этому иначе.
Существуют две рукописи, относящиеся к этому тексту117*, обе – на фирменной бумаге “Бич-отеля”, расположенного на о. Косумель. На двух страницах черновика много правок. На двух страницах правленой беловой рукописи двадцать строф ВВ пронумеровал. Две заключительные записаны на полях в верхнем правом углу первой страницы и не имеют авторской нумерации. Строки второй строфы Высоцким не упорядочены. В черновике следов этих двух последних строф нет. Значит, они появились на стадии дополнения беловика.
Отсутствие нумерации этих строф, скорее всего, означает, что ВВ записал их после того, как пронумеровал строфы основного текста. На то, что первоначально текст состоял из двадцати строф, а эти две дописаны позднее, указывает и расположение 19-й (“Назад – не к горю и беде…”) и 20-й (“Похлопал по плечу трепанг…”) строф на второй странице беловика: они записаны в самом низу в две колонки, ВВ явно стремился уместить на странице весь текст.
Высоцкий делал эти записи по свежим впечатлениям от собственных подводных путешествий, отсюда обилие деталей реального погружения под воду. Этим объясняются и очевидные перепады образного напряжения, противоречия образов и мотивов в разных фрагментах текста, сюжетная невыстроенность и другие моменты, отмеченные выше. Описанные особенности текста и рукописей позволяют считать, что перед нами не столько более или менее законченное стихотворение, сколько рифмованный набросок сюжета – заметки для памяти. (Так, на мой взгляд, мотив “бытийных глубин” возник у ВВ не сразу, а уже в ходе написания текста, отсюда и противоречие начала и середины).
Поскольку вторая рукопись содержит мало авторской правки, и ВВ явно стремился уместить весь текст на двух страницах, думаю, в момент переписывания набело он полагал текст законченным. Но потом отнесся к этому иначе.
Напомню, что в тот момент “Упрямо я стремлюсь ко дну...” завершалось следующими двумя строфами:
Назад – не к горю и беде,
Назад и вглубь – но не ко гробу,
Назад – к прибежищу, к воде,
Назад – в извечную утробу.
Похлопал по плечу трепанг,
Признав во мне свою породу.
И я выплёвываю шланг –
И в лёгкие пускаю воду.
Назад и вглубь – но не ко гробу,
Назад – к прибежищу, к воде,
Назад – в извечную утробу.
Похлопал по плечу трепанг,
Признав во мне свою породу.
И я выплёвываю шланг –
И в лёгкие пускаю воду.
То есть сперва финальным событием было самоубийство: текст заканчивался мотивом ухода, разрыва. Такой финал Высоцкому не свойствен. Возможно, поэтому появилось продолжение.
Первая из двух дописанных строф завершает смысловую линию, начатую в предыдущих:
Сомкните стройные ряды!
Покрепче закупорьте уши!
Ушёл один – в том нет беды.
Но я приду по ваши души!
Покрепче закупорьте уши!
Ушёл один – в том нет беды.
Но я приду по ваши души!
А вторая вводит новую тему, меняя смысл всего текста:
Страшнее Синей Бороды,
Раздувшийся, с лицом кликуши
Утопленник – ещё один
Счастливчик, – убежавший суши.
Раздувшийся, с лицом кликуши
Утопленник – ещё один
Счастливчик, – убежавший суши.
Этот авторский комментарий и есть очевидный и однозначный ответ Высоцкого на резонный вопрос, а что же думает автор текста по поводу всей этой сомнительной подводной одиссеи. Введение совершенно новой темы, да еще в форме прямого комментария, меняющее смысл сюжета на противоположный, – еще одно косвенное свидетельство того, что вряд ли ВВ обдумывал какое-то время данный замысел. Скорее всего это были именно рифмованные заметки для памяти, которые первоначально, на этапе записывания, как ему показалось, складывались в стихотворный текст. Но почему Высоцкий не завершил работу над ним?
Я думаю, прочтя перебеленный текст, он заметил то, что упустил, когда строки выходили из-под его пера. Главная проблема этого замысла – неразрешимое противоречие мотива погружения под воду и стремления дойти до сути. В переносном смысле, когда человек постигает суть вещей, добирается до дна, эта глубина остается с ним, ему не нужно “всплывать на поверхность”. А в реальном погружении остаться “на дне” можно лишь с камнем на шее... “Всплыть на поверхность” в метафорическом смысле имеет однозначный негативный смысл, а в физическом – столь же однозначный позитивный. Замысел надо было или в корне менять, или отказаться от доработки текста. Что, как я полагаю, Высоцкий и выбрал.
Анализ данного текста не является исчерпывающим, так как не был привлечен к делу черновик (к сожалению, эта рукопись мне пока недоступна). Есть, однако, публикация Юрия Тырина, предложившего свой вариант чтения этого черновика118. Из нее видно, что серьезных разночтений с беловиком в черновой рукописи нет. Так что, скорее всего, ее изучение не повлияет существенно на наши выводы.
Случай со стихотворением “Упрямо я стремлюсь ко дну…” дает повод коснуться некоторых общих вопросов высоцковедения. Наиболее очевидные из них – специфика изучения текстов Высоцкого, не ставших песнями, особенно написанных в последние годы жизни, и необходимость в исследовании текстов опираться на первоисточники.
Я думаю, прочтя перебеленный текст, он заметил то, что упустил, когда строки выходили из-под его пера. Главная проблема этого замысла – неразрешимое противоречие мотива погружения под воду и стремления дойти до сути. В переносном смысле, когда человек постигает суть вещей, добирается до дна, эта глубина остается с ним, ему не нужно “всплывать на поверхность”. А в реальном погружении остаться “на дне” можно лишь с камнем на шее... “Всплыть на поверхность” в метафорическом смысле имеет однозначный негативный смысл, а в физическом – столь же однозначный позитивный. Замысел надо было или в корне менять, или отказаться от доработки текста. Что, как я полагаю, Высоцкий и выбрал.
Анализ данного текста не является исчерпывающим, так как не был привлечен к делу черновик (к сожалению, эта рукопись мне пока недоступна). Есть, однако, публикация Юрия Тырина, предложившего свой вариант чтения этого черновика118. Из нее видно, что серьезных разночтений с беловиком в черновой рукописи нет. Так что, скорее всего, ее изучение не повлияет существенно на наши выводы.
Случай со стихотворением “Упрямо я стремлюсь ко дну…” дает повод коснуться некоторых общих вопросов высоцковедения. Наиболее очевидные из них – специфика изучения текстов Высоцкого, не ставших песнями, особенно написанных в последние годы жизни, и необходимость в исследовании текстов опираться на первоисточники.
2006
116 Ковтун В. [Комментарий] //Высоцкий: время, наследие, судьба. № 23. 1995. С. 6. В данной главе текст стихотворения Высоцкого цитируется по этому изданию. Электронный вариант – http://otblesk.com/vysotsky/-uprjamo.htm.
В предисловии к этой публикации упоминается книга Марины Влади “Владимир, или Прерванный полёт”. В интервью Вс. Ковтуна киевской газете “Вечерние вести” есть интересное предположение о мотивах появления этой книги:
“Я имел удовольствие общаться с Мариной, поэтому отношение к книжке сложилось двойственное. Прекрасно понимаю, что для Влади это было некой аутотерапией, способом психологической разгрузки. Марина очень любила Высоцкого, принимала участие в устранении многих сложностей в его жизни. Но были проблемы, с которыми она не справилась… Боль от этого, думаю, даже чувство вины (полагаю, ложной), подтачивала ее многие годы. Ей нужно было в конце концов сто раз проговорить эти проблемы, выплеснуть, не приукрашивая, чтобы убедить себя: я сделала все, что могла… Эту книгу, безусловно, надо было писать. Но вряд ли стоило результат такой терапии нести в издательство. Впрочем, мало кто знает, что Марина не собиралась публиковать это на русском! Она не ожидала, что российские газеты раскопают ее книгу и станут печатать оттуда куски. Именно это спровоцировало подготовку и публикацию авторизованного русского перевода.
Многое в своей книге Влади преувеличивает, факты далеко не всегда точны. Но это же дневник эмоций, а не событий. Марина часто повторяла, что написала художественное произведение, а не мемуары” (http://vvnews.info/analytics/culture/54218-porvi-i-nikomu-ne-pokazyvay.html).
“Я имел удовольствие общаться с Мариной, поэтому отношение к книжке сложилось двойственное. Прекрасно понимаю, что для Влади это было некой аутотерапией, способом психологической разгрузки. Марина очень любила Высоцкого, принимала участие в устранении многих сложностей в его жизни. Но были проблемы, с которыми она не справилась… Боль от этого, думаю, даже чувство вины (полагаю, ложной), подтачивала ее многие годы. Ей нужно было в конце концов сто раз проговорить эти проблемы, выплеснуть, не приукрашивая, чтобы убедить себя: я сделала все, что могла… Эту книгу, безусловно, надо было писать. Но вряд ли стоило результат такой терапии нести в издательство. Впрочем, мало кто знает, что Марина не собиралась публиковать это на русском! Она не ожидала, что российские газеты раскопают ее книгу и станут печатать оттуда куски. Именно это спровоцировало подготовку и публикацию авторизованного русского перевода.
Многое в своей книге Влади преувеличивает, факты далеко не всегда точны. Но это же дневник эмоций, а не событий. Марина часто повторяла, что написала художественное произведение, а не мемуары” (http://vvnews.info/analytics/culture/54218-porvi-i-nikomu-ne-pokazyvay.html).
117* Там же.
118* http://www.vagant2003.narod.ru/2003161039.htm
* Фрагменты, отсутствующие в тексте книги и добавленные в эту публикацию, даны с отступом влево.
118* http://www.vagant2003.narod.ru/2003161039.htm
* Фрагменты, отсутствующие в тексте книги и добавленные в эту публикацию, даны с отступом влево.
Tags:
И КАК МАЛАЯ ФРОНТУ ПОДМОГА...
Добрый знакомый спросил, когда, по моему мнению, мог быть написан один текст ВВ. Как я понимаю, его точная датировка то ли неизвестна, то ли поставлена под сомнение. В крыловском 2томнике текст [назовем его условно "49 дней"] напечатан с первой строкой "Суров же ты, климат охотский...", в жильцовском многотомнике - с первой строкой "Волна на волну находила..." и с прозаическими вставками.
Я не знаю ничего из биографии произведения, только эти две публикации и комментарий в 2томнике.
Событие, о котором пишет ВВ, произошло в конце зимы 1960 г., и проще всего предположить, что незатейливый свой текст ВВ написал по горячим следам, весной или летом того же года. Но согласно Комментариям к 2томнику, есть записи песни, сделанные в середине 60-х годов. Получается, что через несколько лет ВВ вспомнил этот серенький текст да еще и напел его. Притом это повторилось как минимум дважды, с приличным интервалом. Как это объяснить?
Может быть, некий особый повод воскресил в памяти Высоцкого этот текст. А может, сам текст был написан в середине 60-х.
Возможен ли второй вариант? Это, собственно, единственный вопрос, на который я могу попытаться ответить.
Сравнение песен, написанных Высоцким в 1961 году, вскоре после описываемого в песне происшествия, и в 1964-1967 годах (датировка двух фонограмм песни в Комментариях к 2томнику) не оставляет сомнений, что это разные периоды творчества Высоцкого. Казалось бы, в подобной ситуации несложно определить, к какой группе песен ближе "49 дней" - и стилистически, и по качеству текста. Но это не так.
Художественный мир Высоцкого с годами не развивался, а раскрывался. Все основные свойства, образы, мотивы, темы художественной системы Высоцкого есть в его текстах 1961 года. Да к тому же они в совокупности явлены в одном из них - "Ты уехала на короткий срок..." - и в дальнейшем не претерпели существенных изменений: в "Яблоках" нам явлен тот же мир, что и в "Бодайбо". Потому так многочисленны и разнообразны связи его текстов, не только близких, но и далеких по тематике, образности, времени создания.
Всё это мы видим и в "49-ти днях". Вот самые яркие примеры.
1) Текстовые параллели:
"Люди ослабли, но смотрят прямо и друг друга не едят" →
Из заморского из лесу,
Где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы –
Чуть друг друга не едят.
("В заповедных и дремучих...", <1966 или 1967>)
Где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы –
Чуть друг друга не едят.
("В заповедных и дремучих...", <1966 или 1967>)
"... но люди снова бодры. У них второе дыхание, потом третье, потом четвертое" →
"Ну, я надеюсь, что придет
Второе мне дыханье.
Потом я третее за ним ищу,
Потом четвертое дыханье"
("Я бегу, топчу скользя...", 1971)
Второе мне дыханье.
Потом я третее за ним ищу,
Потом четвертое дыханье"
("Я бегу, топчу скользя...", 1971)
2) Стилистические параллели (распространенная у ВВ стилистическая фигура зевгма):
"Не видно ни лодки, ни зги"
(ср.: "Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах").
3) Тематические, мотивные параллели:
"Герои должны петь <и> помнить о доме".
Особое значение, а нередко и спасительность пения в мире Высоцкого очевидны. Так же как и значимость ощущения дома.
Что же касается качества, то "49 дней" - текст иронический, "пособие для начинающих и законченных халтурщиков". Так что его художественная слабина могла быть обусловлена темой, а не тем, что Высоцкий только начал свой поэтический путь и был еще недостаточно умелым стихотворцем.А предположение мое такое: контекст произведений, опубликованных в наиболее надежном на сегодняшний день издании Высоцкого, крыловском 2томнике, позволяет предположить, что текст "Суров же ты, климат охотский..." мог быть написан не только в начале, но и в середине 60-х годов.
P.S. Контекст 2томника недостаточен. Нужно сравнить "49 дней" с известными ранними текстами Высоцкого - периода его студенчества в Школе-студии МХАТ. Может, это склонит чашу весов в пользу того или иного варианта датировки, хронологически "привяжет" "49 дней" к описываемому событию или к записям песни.
Ну вот, чем могу...
